Голливудский актёр и рок-звезда Джаред Лето, 41, и его брат Шеннон, 43, барабанщик в их группе, рассказывают о том, как искусство и музыка спасли их от воровства, наркотиков и тюрьмыДЖАРЕД: Мама родила моего брата Шеннона, когда ей было 17 лет. Я появился через 18 месяцев. В то время она жила в Луизиане и уже знала, что хочет выбраться оттуда. Со мной и Шенноном в одной руке и с продуктовыми карточками в другой, наша юная мать-одиночка отправилась на север в Массачусетс.
Это было довольно смело, но мама считала, что выбравшись оттуда, она даст нам самый лучший шанс в жизни. Она также обладала свободным духом и принадлежала к культуре хиппи, которая была распространена в Америке в 60-70-е годы. Поэтому в те ранние годы мы много переезжали. Не было ничего нового в том, чтобы проснуться и обнаружить, что мы снова в дороге.
Разумеется, мы были бедными, но мама находила разнообразную работу и была полна решимости вернуться в колледж. Она любила искусство, поэтому с самого начала среди её друзей были художники, фотографы, актёры и музыканты, а многие места, где мы жили, были либо большими совместными домами с ними, либо коммунами хиппи. Мы наблюдали, как они рисуют, печатают, лепят и часто присоединялись к ним. Если гитара или пара бонго были оставлены лежащими без дела, можете быть уверены, что мы с Шенноном подбирали их. Он был одержим ритмами; он стучал по кастрюлям и банкам задолго до того, как узнал о барабанах.
читать дальшеОднажды мама увидела в местной газете объявление: пианино отдавали первому, кто придёт и заберёт его. Так мы втроём пришли первыми и толкали эту полуразвалившуюся вещь до самого дома. Клавиш не хватало, оно было расстроено, но нам было всё равно, ведь мы всё ещё могли играть на нём.
Летом мы часто возвращались и проводили время с маминой семьёй в Луизиане. Они были каджунами, были бедными и жили в однокомнатном типовом доме. Мы на самом деле думали, что они богаты, потому что у них был бассейн на заднем дворе, в котором мы сидели часами, пытаясь охладиться или отбиваясь от москитов, которые были такими большими, что вполне могли бы стать птицами-символами штата.
В детстве мы были весьма непослушными, поэтому я уверен, что мы сводили бабушку с дедушкой с ума, не говоря уже о маме и любом из учителей, которые нам встречались. Мы оба разделяли ненависть к школе. Для нас это было наказание, как заключение в тюрьму, и в результате один из нас всегда попадал в кабинет директора. Но если честно, то учителя были ничтожными. Нас не волновало всё то, что мы делали в школе; мы не хотели, что бы они узнали о том, что мы делали за её пределами.
В каком-то смысле можно сказать, что мы обладали ненасытной жаждой приключений. Если мы видели табличку “Не входить”, это был сигнал. Мы вламывались в офисы, на склады, в школы…И в процессе мы стали настоящей парой воришек: бутылка спиртного в один день, мопед или симпатичный мотоцикл – в другой. Это то, чем мы занимались. Некоторые дети шли в летний лагерь, мы шли и угоняли твою машину.
Я не думаю, что тогда мы считали неправильным то, что делаем, пока конечно нас не поймали – это была неправильная часть. Когда мама узнавала, она очень сердилась, но это нас не останавливало и когда мы стали старше, всё усугубилось.
К тому времени, когда я был в старшем подростковом возрасте, я переехал в Вашингтон. Я ходил в арт-колледж, и это было то время, когда крэк-эпидемия охватила восточное побережье. Бывали такие дни, когда ты сидишь вместе с группой других людей, а игла передаётся по кругу. Многих из тех людей больше нет.
Прямо скажем, наверное, было два варианта, кем я собирался стать тогда: первый – художник, второй – наркодилер. То же самое, наверное, можно сказать и о Шенноне. Но я смог измениться, я вернулся в колледж. Полагаю, я окружил себя тем количеством творчества, которым мы были окружены в детстве, и это действительно стало моим спасением.
С моим братом было по-другому. Употребление наркотиков увеличилось. У него были свои демоны. Он побывал в тёмных местах. Ему повезло, что он жив. Самое сумасшедшее то, что если бы не он, то я бы не рискнул продолжить заниматься тем, что я по-настоящему люблю – музыкой. В каком-то смысле, мои мечты – это и его мечты, и сейчас после всего того, что мы пережили, мы исполняем эту мечту вместе.
ШЕННОН: Наш папа никогда не был с нами. Он ушёл вскоре после того, как мы с Джаредом родились. И мы никогда не виделись с ним, потому что когда мне было 10 лет, он совершил самоубийство. Джареду было 8 лет.
Поэтому можно сказать, что с самого начала были только мама, Джаред и я. И поскольку она была ещё подростком, когда мы появились, думаю, она всё ещё пыталась понять для себя, что же делать дальше. Но она знала, что хочет вырваться из жизни, которая была у неё в Луизиане. Поэтому мы много путешествовали. Довольно часто мы приезжали в новый штат, в новый город, на новую улицу и начинали всё заново.
Помню однажды, когда мы только переехали в новый район, мы с Джаредом очень хотели подружиться с детьми на нашей улице, пригласили их к себе домой, и я придумал то, что мне показалось действительно классной игрой. Я сказал им стать возле меня, а Джареду стать возле стены и развести в стороны руки и ноги, чтобы метать между ними дротики. Я метнул первый, и это была отличная попытка. Потом я метнул второй дротик, но этот попал ему в руку и он закричал на весь дом, из-за чего все дети в шоке разбежались.
Если вспомнить, то у нас не было много друзей. Джаред был таким мальчиком, который не терпел оскорблений ни от кого, и ему ничего не стоило влезть в драку. Полагаю, мы часто чувствовали себя аутсайдерами и то, что ни один из нас не любил школу, не улучшало ситуацию. Я ненавидел подчинение, я ненавидел правила и использовал любую возможность, чтобы нарушить их – и тащил Джареда за собой.
В конце концов, меня выгоняли из школы так часто, что я бросил её совсем. Я начал пить и принимать наркотики. Я мог исчезнуть, я мог нарушить закон, я мог прийти домой с полицией. Я связался с неправильными людьми и начал угонять новые машины. У меня были неприятности, я не мог найти своё место нигде, поэтому я продолжал делать самые сумасшедшие поступки, чтобы заглушить шум в голове. Я был худшим, что вы можете себе представить.
К счастью Джаред смог измениться к лучшему. Он поступил в колледж в Филадельфии, чтобы заниматься искусством, потом уехал в Нью-Йорк, чтобы стать режиссёром. К 21 году он был в Калифорнии и получил первую роль в телешоу. Он видел, что происходит со мной, но ничего не мог сделать. Мне нужно было выбираться из опасностей, из всего сумасшествия – самому.
В конце концов, у меня получилось и когда это произошло, Джаред был тем, с кем я остался, Джаред был тем, кто помог мне изменить жизнь. Без него я бы не смог заниматься тем, что люблю больше всего. Без него я бы не был тем, кем являюсь сейчас.
source